Забайкалье Литература География Геология
Уже первые исследователи в XVIII в. находили много ям, выкопанных местными жителями для добычи камней. Эти ямы и разрезы обычно были неглубокими, так как разрабатывались лишь верхние слои — там, где гранитные жилы, содержащие гнезда драгоценных камней, подверглись выветриванию. Изредка применялся в качестве разрушающего средства огонь, причем этим варварским способом измельчались не только содержащая камни порода, но и сами кристаллы, из которых многие приходили в полную негодность. Обычно же добыча производилась лишь
при помощи кирки и лопаты.Сведений об этих разработках не сохранилось; места
их могут быть прослежены лишь по оставшимся отвалам. Но, судя по рассказам местных жителей и по обилию осколков камней и ценных кристаллов в старых отвалах, можно думать, что даже самые простые и поверхностные работы давали во многих случаях богатую добычу.С постепенным заселением края русскими поселенцами хищнические работы все более и более сокращались и отодвигались в местности более пустынные и расположенные за границей. Русское же население, непривычное к горному промыслу, мало интересовалось самоцветами, тем более что и сбыт их, вследствие отсутствия путей сообщения и отдаленности края от населенных центров, был очень затруднен.
Начиная с 1766 г. в районе Адун-Чолона и Шерловой горы велись уже постоянные работы, которые посещались заезжими учеными: Георги в 1775 г., Паллас в 1773 г. и Патрен в 1785 г. В то время здесь были известны не только аквамарины (шерлы), но и тяжеловесы, причем из записок управителя Нерчинскими заводами (1762—1769 гг.) А. Карамышева мы видим, что тогда уже умели хорошо различать разные сорта
камней:“В 414 в. от Нерчинского завода, против самого Чиндантского караула, в кряже Одон-Челон лежит гора, называемая по-тунгусски Тут-Халтуй. Гора сия, вероятно, была отменной величины, но от сильного землетрясения или по другой причине обрушилась. Она состоит из перемешанных мелких прозрачных кварцевых кристаллов, связанных песчаным камнем, в котором иногда встречается и колчедан: также из разбитых щеток дымчатых топазов, тяжеловесов, слепленных затверделою глиною аквамариновых кристаллов, аквамариновых щеток, утвержденных на кварцевом основании. Кроме цветных прозрачных камней, добываемых в горе Тут-Халтуй, реки Шилка, Аргун, Онон и многие другие выбрасывают значительное количество бледнопветных сердоликов, по горам находят также множество гладких струистых белых и синих халцедонов, кахолонгов и сардониксов, близ Нерчинского завода на известковой горе есть черный агат с желтыми жилочками, в берегах
же реки Зерентуя — темно-желтоватый с красными проростами”По-видимому, первое время известна была только часть Адун-Чолонского хребта, которую мы теперь называем Шерловой горой, причем более южные месторождения Куку-Серкена и особенно Борщовочные были открыты гораздо позднее (около 1835 г.).
До 1788 г. работы велись без всяких разрешений и частично заводскими чиновниками, присылавшимися Иркутским горным управлением, но велись крайне беспорядочно, причем выхватывались лучшие части. В 1788 г. северная часть Адун-Чолона перешла в ведение горных заводов; тогда же впервые гора была официально названа Шерловой. Под руководством заводских инженеров начался блестящий период добыч, продолжавшийся до 1815-1820 г.г., после чего добыча камня была совершенно заброшена. Мы имеем сведения, что в 1796 г. было добыто годных к огранке аквамаринов
свыше 5 пудов, однако самыми богатыми были добычи 1810 и 1819 г.г. когда было найдено свыше 11 пудов берилла.В рукописи Лосева 1819 г. (хранящейся в Минералогическом музее Академии наук) я нашел такое интересное описание этих мест:
“Шерловая гора составляет кряж, знаемый под именем Адунчелонский, что значит “табунам подобные каменья”, которые наполнили оные. Сии горы составляют собою особую дачу, принадлежащую Нерчинской горной экспедиции, которая состоит внутри второй дачи, принятой во владение Хоринскими 11 родов бурятами, взамен уступленных ими под новые поселения земель, обмежевана в 1816 г сентября 4-го дня. Вся площадь ее содержит 9950 десятин 1050 квадр. сажен. Во время межевания я видел 8 рудокопов при унтершихтмейстере. Они с июня до октября ежегодно с 1777 г. производят горокопие ширфованием и штольнями, выламывают аквамарины, бериллы и другие дорогие каменья на изделия, в Высочайший Кабинет потребные”.
Работы в это время велись без крепей, путем проходки больших шурфов, глубиной не более 6 м, с небольшими боковыми ходами (ортами).
Уже к 1829 г., когда А. Кулибин составлял первое точное описание, все эти работы завалились, и некоторые места представляли сплошь изрытые, как бы вспаханные участки, вследствие чего один из них и получил название “пашня”.По-видимому, к концу этого периода крупнейших добыч относится и открытие других копей — в более южной части Адун-Чолона и Куку-Серкена, но точных сведений об этом мы не имеем.
Начиная с 30-х годов прошлого столетия, правительством начали снаряжаться в Забайкальский край “поисковые партии”, главной задачей
которых было отыскание золота, но также и “цветных камней”, и в некоторых отчетах этих партий, публиковавшихся в “Горном журнале”, можно найти отрывочные сведения о местонахождении цветных камней. С 50-х годов прошлого столетия посылка этих “цветных партий” в Забайкальский край прекратилась, так как с этого времени поисковые работы стали вестись партиями Екатеринбургской гранильной фабрики.С тех пор вплоть до новейшего времени шла изредка, случайно, без какого-либо правильного плана, добыча цветных камней на Шерловой горе. Оставшиеся в ведении Кабинета отдельные участки сдавались на тех или иных условиях разным лицам, которые хищнически вырабатывали какую-либо часть выходов и потом их бросали. Несколько более правильное ведение работ началось с 1912 г., когда Шерлова гора была сдана иркутскому купцу Н. Поднебесных за 10 тыс. руб. в год. Последний, хотя сам ничего не понимал в эксплуатации, тем не менее вел осмысленно и более серьезно горные работы, получая и некоторое научное руководство проф. П. Сущинского и пользуясь дешевыми китайскими рабочими. В результате его работ, а также работ читинского ювелира Зубрицкого в 1912—1915 гг. было добыто весьма значительное количество бериллов, поступавших главным образом на екатеринбургский рынок.
Гораздо короче и менее богата фактами история открытия другого района драгоценных камней — Борщовочного кряжа. Только около 1830 г. искатель и промышленник Кривоносов открыл первые бериллы в “Нижнеурульгинских горах”, т. е. по р. Урульге, но до 1835 г. хранил это в секрете. Лишь к концу 30-х годов, о чем свидетельствует в своих рукописных заметках 1852 г. Г. Пермикин, начались усиленные поиски, которые привели к открытиям и находкам знаменитых топазов. Так, в 1839 г. крестьянин Сверкунов нашел два огромных кристалла “в утесе, стоящем при вершине правой Пешковой, с левой стороны”. В 1847 г. по поручению Екатеринбургской гранильной фабрики в Борщовочном кряже вел работы известный М. Портнягин, открывший в Савватеевской копи огромные розовые турмалины весом 8—10 фунтов, а в Соктуйском кряже — “тяжеловесы желтого цвета с полевошпатовыми раухтопазовыми кристаллами”. Вплоть до конца 50-х годов добывались в разных местах Борщовочного кряжа топазы, густо-зеленые аквамарины и цветные турмалины, причем первоначальное открытие их в горах по течению Урульги (или неверное обозначение — Урулюнги) привело к общему наименованию камней урульгинскими. Одновременно с этим на короткий срок вновь оживилась работа в Куку-Серкене, но уже к 60-м годам главные месторождения “оказались сверху исчерпанными”, и работа почти прекратилась.
Вот как описывает работы этого периода неизвестный автор
книги о драгоценных камнях Нерчинского округа (“Очерк месторождений...”, 1912).“Отдельные промышленники из местного населения, в одиночку и, очень редко, небольшими партиями, взялись за разработку известных по старым ямам месторождений камней, в иногда и новых жил, выходы которых на поверхность были известны по внешним признакам. Хотя подобного рода работы, предпринятые людьми, не имеющими никакого понятия ни о геологическом строения местности, ни об условиях залегания камнесодержащих пород, велись, можно сказать, ощупью, с теми же примитивными средствами и орудиями, как сотни лет назад, и не могли обещать серьезных результатов, тем не менее они имеют крупное значение в истории развития местной камнедобывающей промышленности. Во-первых, они доказали на опыте богатство края ценными и заслуживающими разработки минералами, доставив, если не для торговли, то, во всяком случае, для музеев и в особенности для музея Горного института в Петербурге, первоклассные по качеству образцы кристаллов, и, во-вторых, эти работы сыграли роль разведок для последующих предпринимателей, в настоящее время имеющих уже, в результатах описанных работ, твердые опорные пункты для выбора местностей и отдельных мест, пригодных для промышленной эксплуатации”
В небольших количествах кое-где топазы еще добывались в начале XX столетия, но случайно, главным образом в районе Пешковой, и лишь добыча цветных турмалинов в 1908—1912 гг. несколько оживилась благодаря организации компании, в которую входили иностранные капиталисты, а ближайшее участие принимал ювелир Зубрицкий из Читы. Эта компания за несколько десятков рублей взяла в аренду месторождение полихромного турмалина у дер. Савватеевой, добыла довольно значительное количество его и розового воробьевита, но потом по неизвестным причинам распалась.
Наконец, третий район добычи камней, который нас интересует, район Аргуни и связанных с ней базальтовых пород, дает нам еще меньше фактов для суждения об истории их открытия и эксплуатации. По всей вероятности, местное население, особенно китайцы, уже давно собирали красивые гальки и голыши сердоликов и яшм и, судя по описаниям старых путешественников — Ф. Штраленберга, И. Георги и П. Палласа, в
XVH в. об этих камнях говорили как об уже давно известных. В 1717 г. зеленая яшма, разведанная выше Нерчинского завода, по Аргуни, привлекла к себе внимание и официальных кругов, и князь Гагарин переслал через Нерчинск, Иркутск и Тобольск Петру I ряд образцов, частью пошедших на украшение конских уборов, частью пересланных в Нюрнберг для гравировки. Однако хрупкость этой яшмы и незначительная величина ее обломков вскоре заставили отказаться от более широкого ее применения, и большое количество яшмы (многие пуды), согласно сообщению А. Бейера (около 1745 г.), осталось лежать в Тобольске.Голубые халцедоны и красные сердолики этой области обычно собирали после половодья буряты, монголы и китайцы, которые большей частью сбывали их в Китай; весьма вероятно, что такой сбор красивых камней в районе Гоби был известен еще в весьма отдаленные века истории этой области.
Так складывалась история эксплуатации и открытия драгоценных и цветных камней Забайкалья. Здесь, еще более случайно и неравномерно, чем на Урале, где все-таки вся добыча одно время объединялась в руках Екатеринбургской гранильной фабрики, шло развитие каменной промышленности, не связываемое ни постоянным рынком, ни постоянными интересами. Все дело добычи камней, лишенное
определенных заинтересованных в нем кругов, влачило жалкое существование, и огромные богатства или хищнически растаскивались, или просто оставались в земле, заваленные беспорядочными грудами пустой породы. Золотопромышленность оказалась более доступной и более посильной для мелких работ и давала в результате материал, обеспеченный сбытом по твердой цене, тогда как сбыт драгоценных камней носил чисто случайный характер, чем и отвлекал любителей легкой наживы в иную область.Лишь проведение Великой Сибирской железной дороги снова несколько оживило эту отрасль горного промысла. Появились скупщики камней, появился опрос на станциях со стороны проезжей публики, и “искатели” вновь заработали. Однако же работа их происходила уже в других условиях. Прежнего простора уже не было, край заселился, а для поисков пустующих, никем не занятых земель для добычи камней в большинстве случаев не хватало средств. К тому же свобода добычи камней оказалась сильно стесненной. Весь Нерчинский округ и все его ископаемые находились в
собственности Кабинета, входить же в договорные отношения с Кабинетом было не под силу мелким предпринимателям: нельзя было из-за отводов в 200—300 сажен тратиться на поездки в Управление округов и выполнять. всю ту сложную цепь формальностей, которой требует отвод участка под разработку по договору.Добыча стала незаконной, тайной. Создавшиеся условия совершенно не благоприятствовали мелкой кустарной разработке минеральных богатств. Тем не менее богатство края камнями выявилось даже при наличии указанных препятствий; сибирские камни проникли на рынок, заменив и дополнив собою ассортимент сократившихся в количестве уральских камней.
Не лучше до самого последнего времени обстояло дело и с научным изучением этих месторождений. Первым исследованием мы обязаны Патрену, который в 1785 г. посетил Шерлову гору и дал блестящее по точности и полноте описание ее минералов. Однако более детальные геологические изыскания начались лишь в 1828 г., и вплоть до 1855 г. на страницах “Горного журнала” появлялись статьи А. Таскина, М. Соколовского, А. Кулибина; особенно полной была сводка В. Титова (1855). Снаряжавшиеся в середине прошлого столетия так называемые “цветные партии” для добычи драгоценных камней значительно расширили наши сведения об этих месторождениях и дали возможность добыть многие хорошие экземпляры.
В архиве Екатеринбургской гранильной фабрики мною найдено весьма интересное дело (№ 65, 1850 г.) о результатах добыч цветной партией М. Портнягина в 1847—1848 гг. Хотя составленная им карта не сохранилась, но его детальное описание месторождений очень интересно.
Третий период научных обследований связан с геологическими изысканиями по линии строившейся Сибирской ж. д., произведенными геологами Геологического комитета.
В своих трудах эти исследователи касаются драгоценных камней лишь вскользь, поскольку их месторождения сами, так сказать, бросались в глаза. Тем не менее обработанные в 1895—1910 гг. результаты трудов экспедиции Геологического комитета весьма ценны для будущей добычи драгоценных камней. Впервые в них дается для многих местностей обстоятельный очерк геологического строения, и так как обычно скопления драгоценных камней заключаются в жилах письменного гранита, то содержащиеся в названных трудах указания на многочисленные выходы его жил могут служить указанием для выбора разведочных участков.
Но эти работы, положившие начало геологическому исследованию края и сведенные в общей геологической карте Э. Анерта, не касались самих минералогических богатств и тех геохимических условий, при которых эти минералы образовались. В этом направлении последние годы принесли много ценного материала, который по своей детальности и точности опередил минералогическое описание Мурзинки.
Начало исследованиям этого, четвертого периода было положено изысканиями Минералогического музея Академии наук. Исследования велись здесь и Радиевой экспедицией (К. Матвеев), изучавшей россыпи юго-восточных склонов Борщовочного хребта, в долине Унды. Одновременно с этим изучались жилы с лепидолитом у деревень Завитинской и Савватеевой. Собранный материал дал ряд весьма ценных сведений о пегматитах.
С 1914 г. начались детальные исследования П. Сущинским и М. Тетяевым вольфрамитовых месторождений в юго-восточной части района. Тесная связь этиах месторождений с гранитными интрузиями и типичными пегматитами заставила обоих исследователей обратить внимание на месторождения драгоценных камней. В 1925 г. вышла прекрасная сводная работа П. Сущинского, дающая полное освещение района Шерловой горы и прилегающих к ней месторождений. М. Тетяев составил довольно полную сводку и впервые дал геохимическое описание всей области. Следует упомянуть также инженера С. Кузнецова, который был одним из пионеров изучения всего этого края. Собранный им огромный научный материал и накопленные сведения явились толчком для целого ряда исследований. Его перу принадлежит анонимная книжка, выпущенная в Петербурге в 1912 г. под заглавием “Очерк месторождений драгоценных камней в Нерчинском крае”, с прекрасной схематической картой месторождений. Книга в первой части дает общий очерк
условий добычи камней и тех мероприятий, которые должны вести к ее подъему, а во второй — пересказывает книгу Титова 1855 г. Эта книга сейчас представляет библиографическую редкость, так как была вылущена лишь в количестве 500 экземпляров.ЭКСПЛУАТАЦИЯ КОПЕЙ
Эксплуатация месторождений Забайкалья до войны 1914 г. была весьма хаотичной. Одни месторождения, как, например, Ургучанское, находились на казачьих землях и могли работаться по договорам с казачьими обществами. Эти договоры вели к хищнической разработке месторождений, заключение их сопровождалось обильными возлияниями, в результате которых ямы переходили в руки предпринимателей за бесценок (25 руб.
в год за Ургучанское месторождение). Попытки ставить добычу делались и уральскими фирмами (Л. Крыжановским, В. Лициным) и местными деятелями, среди которых 'приходится отметить читинского ювелира А. Зубрицкого и хранителя Читинского музея И. Толмачева.Еще в 1894 г. была попытка частного лица — Переломова взять на себя эксплуатацию некоторых месторождений драгоценных камней, лежавших на землях Кабинета, однако начальник округа Нестеров счел допущение частных лиц неудобным, так как, по его мнению, частным лицам едва ли удастся на месте устроить гранильную фабрику, а сбыт камней на сторону убыточен для Кабинета
(?). В 1905 г. студент-путеец Нахман просил разрешить ему производить разведку и добычу камней по пади Нарин-Кундуй в Куку-Серкене, на что Кабинет согласился, но отметил необходимость войти в соглашение “с кочевыми инородцами”, во владении которых состоят участки. В мае 1902 г. министром двора разрешено было екатеринбургскому купцу Липину произвести разведки в годичный срок следующих месторождений цветных и полудрагоценных камней.: 1) на склонах Борщовочного хребта по р. Урульге, р. Пешковой и по рекам Каменке, Семеновой и Кибиревой; 2) по правым притокам р. Шилки, близ дер. Савва-теевой и по системе р. Куренги; 3) по р. Аргуни между Средней и Нижней Борзей. В ноябре 1904 г. срок разведок был продлен Липину до конца 1905 г., но с условием выбрать для разведок лишь один из упомянутых районов, причем два других должны были поступить в полное распоряжение Кабинета. Однако Липину никаких работ произвести не удалось.В 1906—1910 гг. А. Зубрицкий основал общество для разработки цветных камней — “Первое Забайкальское горнопромышленное товарищество”, но деятельность его не имела успеха. Эти же лица частично брали отводы и на землях б. Кабинета, которые, в противоположность казачьим, сдавались по строго выработанным контрактам более крупным предпринимателям. Договоры
с Кабинетом заключались значительно более свободно, чем иа Урале с посессионерами, причем обычно выговаривались льготные условия разведки и предварительного исследования.Из крупных предпринимателей в этом направлении надо отметить иркутского купца Н. Поднебесных, работавшего не без успеха несколько лет (1913—1915) на Шерловой горе. В 1910 г. светлые аквамарины удачно продавались в Германию по 350—450 руб. за фунт (т. е. приблизительно по 1 руб. за грамм), тогда как добыча одного фунта стоила всего 100 руб.
Начиная с 1915 г. совершенно новое условие было внесено в дело добычи аквамаринов разработками на вольфрамит. Шерлова гора стала привлекать не “шерлами”, а черной рудой, шедшей до сих пор в отвал, и в связи с этим встала задача согласовать интересы этих двух горных разработок. Из-за начавшейся с конца 1916 г. хозяйственной разрухи работы на Шерловой горе заглохли, и только весной 1925 г. снова начали возрождаться трестом “Русские самоцветы”.