Клинья сначала идут очень туго. Борис организовал “ежик”. |
 |
Довольно много работы по расчистке жилы.
Клинья сначала идут очень туго. Борис организовал “ежик”. |
|
С верху “занорышей” не видно. Жила кажется сплошным пегматитовым монолитом. Продуктивная зона выделяется только по величине зерна.
 |
Разборка блока, не дающего приблизится к занорышу. Природа умеет хранить свои кладовые. |
Только авторитет руководителя и страстное желание добраться до самоцветов объясняют этот многочасовой каторжный труд.
| Это тоже работа, как ее не зовите, в примелькавшемся, что то неприметное видеть. |  |
Самоцветами здесь богаты и пади и горы. Можно ходить и собирать топазы словно грибы.
 |
Попутно ведется поиск жил – сателлитов и камешков в отвалах, которые можно до поры до времени другим не показывать. |
Во время перекура можно немножко отдохнуть и заштопать последние штаны.
| Роба не выдерживает интенсивной работы. |  |
А так же разобрать найденные на отвалах камушки, но фотограф засек и, видимо придется делиться.
 |
От одежды отказался добровольно, чтобы тело и душа были молоды. |
Работа продвигается медленно, клинья приходилось нагревать на огне и периодически оттягивать.
| В ход брошены свежие силы. Приходится откалывать природу по кусочкам. |  |
Преддверие занорыша закрыто кварцевым занавесом и, так замаскировано природой, что кажется, что это сплошной монолит, который предстоит колотить до посинения.